Игровая формула:

Игрок:

Марк Вóрон | Марк Вóрон

Безкрайнее заснеженное поле вкруг, сколько не верти головой. Трескучий мороз и лёгкая дымка, съедающая горизонт. Посреди этой пасмурной серо-белой скатерти мы видим чёрную точку, медленно увеличивающуюся в размере — к нам ползёт. Еле-еле. На издыхании. Приглядимся… человек.

Под острым углом к горизонту, замотанный в несколько слоёв шкур, вопреки полярному ветру и морозу, тащит сани Марк Ворон. Благо, наст достаточно крепок — можно хотя бы без лыж идти, изредка преодолевая неглубокие перемёты. Сани в конце натянутой верёвки вносят свою лепту в походку.

Фрегат Марка не успел пройти густеющую воду буквально десяток миль. Корпус оказался сначала зажат, а потом раздавлен льдами. Члены команды постепенно погибли от голода, холода, болезней и нескольких задрал медведь, когда те отошли от лагеря. Погрузив самое необходимое в самодельные сани, Марк отправился в сторону предполагаемой арктической станции, выбрав возможное спасение взамен неминуемой гибели на фрегате — рано или поздно уйдущего под воду, как только расслабится лёд.

Путь настолько труден, что за каждую пройденную милю можно вешать медаль. И сложность вовсе ни в ветре, морозе, сдавливающей сбруе и хронической усталости.

Тебе знакомо чувство, когда ты преодолеваешь, казалось бы, простой участок пути (по городу, по лесу, по высокой траве, пешком, на велике, лыжах и т.д.), но каждый шаг неоправданно дорог? И вроде бы угол наклона тропы не критичен, вроде за плечами каких-то пару км, вроде скалы не скользкие, да и обувь приличная, но что-то не так. Лёгкий рюкзачок с термосом и бутербродом воспринимается стиральной машиной на 18-й этаж при сломанном лифте.

Было такое, что каких-то два ведра грибов, общей массой в 10 кг, едва доносишь до машины? Очередное бревно хочется перешагнуть с пустыми руками, закинув эти грибы куда подальше с криком: «Да провались они пропадом!»

Когда до берега сотня метров, а руки отказываются грести, будто плескаешься не в спокойном озере, а борешься за выживание в горной реке?

Когда на велике вытягиваешь знакомый подъём, в который обычно влетаешь, но сегодня ощущение, словно фуру прицепили?

Или когда просто идёшь по тротуару, но ноги волочатся от необъяснимой усталости, будто не на прогулку вышел, а из 5-летней комы?

Марк тащит сани на таком издыхании, будто сзади прицеплен локомотив с углём. Но сдаваться в такие минуты нельзя, ибо нутром чувствуешь, как на кон поставлено что-то гораздо большее, чем доползти живым до края этой гигантской льдины. Да и что толку, сдохнуть здесь — за полярным кругом? Ведь ты этого всё равно не заметишь. Очухаешься опять на разбитом фрегате в начале очередной попытки, а внутренний голос, охрипший в десятках неудачных предыдущих петель, вновь погонит пинками на выход в сторону предполагаемой спасительной станции.

Итак, у Марка, несмотря на внешний встречный арктический ветер, два попутных внутри: интуиция, необъяснимо нашёптывающая вектор движения почему-то именно «В ту сторону, отвечаю!» и едва уловимое ощущение, что помимо саней, он тащит что-то гораздо большее и важное.

Где-то в параллельной реальности…

Безкрайнее заснеженное поле вкруг, сколько не верти головой. Трескучий мороз и лёгкая дымка, съедающая горизонт. Посреди этой пасмурной серо-белой простыни мы видим многоэтажное здание, медленно увеличивающееся в размерах — к нам ползёт ледокол. Еле-еле ломая 2-х метровый лёд, многоэтажная громадина постепенно, словно поезд на перрон, подходит к нам, оставляя за собой на поле серую царапину, которую через несколько часов Дед Мороз превратит в шрам.

Характерная эмблема на борту выпендрёжно заявляет, что ледокол атомный, но это всё враки, прикрытие-заслон истинного источника энергии, передающего крутящий момент гребным винтам этой махины.

Капитан судна вот уже который день пытается пробиться сквозь замёрзший участок Арктики. Хоть ледокол изначально создан для раздавливания льда, но всё же в его характеристиках есть предел. Лёд не везде намерзает равномерно. Некоторые участки арктической поляны усыпаны торчащими обломками небольших айсбергов. Толщина ледяного покрова в таких местах непредсказуема, оттого не по зубам даже атомному ледоколу. Приходится включать задний ход и с разбегу запрыгивать на особо неподдающиеся метры пути.

Тактика напоминает продвижение автомобиля в снегу: прёшь по снежной целине, пока не забуксуешь, уперевшись бампером в нагребённый отвал. Колёса уже не в силах продвинуть машину дальше, поэтому немного сдаёшь назад и пользуясь только что подготовленной колеёй, с разбега продавливаешь очередные 2-3 метра пути (лишь бы не прилипнуть брюхом). Методика суровая, но кто буксовал в мороз вдали от печки и горячего чая, знает: «Лучше плохо ехать, чем хорошо стоять».

И ты, конечно наблюдал такую картину, когда водитель (неважно какого) буксующего транспортного средства в момент штурма сложных метров начинает гримасничать, скалиться и извиваться, будто от его телодвижений зависит сцепление с дорогой и тяга движка. Почему водители неосознанно совершают эти движения? Потому что они синхронизируются со своим транспортным средством в единое целое, но нас интересует более интригующая закономерность: каждый раз, когда Марк умирал перед своими санями — ледокол тут же увязал во льду.

И пока капитан сдавал назад для разгона, Марк заступал на новую попытку-петлю. Кстати, совсем забыл вас представить: капитана атомного ледокола зовут Марк Ворон, и ему очень нужно как можно скорей вывести судно на чистую воду.

Капитан не просто управляет ледоколом, но и питает его. Несмотря на эмблему, на борту этого судна урана-235 ни разу и не было, а вот капитан Марк был с самого начала — с начала сценария. Ведь, без излучения его духа эта махина с места не сдвинется.

Дух, помещённый в примитивнейший сценарий (ледокол в Арктике, например), в любом случае выбрасывает энергию, но делает это хаотично в разные стороны (как безконтрольный взрыв). Энергетические всплески собираются в специальный уловитель, преобразовывающий их в тепловую энергию. Тепло нагревает воду, превращая её в пар. Пар давит на лопасти турбины, та вращает генератор, преобразующий энергию вращения ротора в электрический ток, который, в свою очередь, поступает на электродвигатели гребных винтов. С виду — классическая схема АЭС, кроме первого элемента этой цепи: пока все (включая капитана) молятся на уран-235, ледокол проламывает 2-х метровый лёд за счёт энергии духа капитана и не только.

[Напоминаю, что ледокол не справляется в некоторых участках пути, так как сценарий Марка на ледоколе синхронизирован со сценарием Марка с санями. Мерность одна, локация одна, но разное время, которое, как ты знаешь, значения не имеет, если на кону результат.]

Интуиция орёт в голове Марка:

— Терпи, чувак! Корпус вперёд, дыхание не сбивать! Подыхать — отставить!

Интуиция знает, о чём говорит, а Марк не знает, поэтому он её слушает. Ведь она выводит его из сценария — домой! И совсем не в ту «Домой», о которой думает Марк.

Интуиция орёт и в голове Марка-капитана:

— Давай, поднажми, братан! Ведь, несколько миль до воды! — и Марк-капитан стискивает зубы и напрягает тело при каждом запрыгивании ледокола на сверх-толстую льдину, будто продавливает её собственными коленями.

Два Марка сквозь иллюзорное расстояние веков слились в одного — синхронизация настроилась блестяще, наконец-то! До станции миля, до конца ледника столько же, как вдруг…

Где-то там наверху, в том самом кабинете, где не слыхали о правилах и чести, два вечно параллельных рельса решили соединить в один: до одури изнемождённый Марк, плетущийся последними шагами по льду, вместо привычного шуршания полозьев саней, слышит гул гигантского ледокола. Его нос низвергается на очередную порцию льда, и взбесившиеся глыбы вперемешку с солёными брызгами разрывают шагающего Марка на части, проталкивая месиво под стальное брюхо ледокола.

[Сценарий не пройден. Правила цинично нарушены. Теперь с нуля, в новом сценарии, но на этот раз по собственным правилам.]

Копирование материалов сайта строго запрещено