Оранжелия — гостеприимная хозяйка скалы. Она встречает в километре от своего места обитания и с очень гордым видом, жестом предлагает проследовать за ней. По её уверенной походке понятно, что сейчас хозяйка будет чем-то удивлять.

      По мере приближения к скале, сквозь огромные окна видны просторные террасы, утопающие в зелени. Можно подумать, что это ботанический сад по выращиванию редких сортов растений, и уже предвкушаешь утомительные лекции по скрещиванию кактусов с черешней, но это было бы слишком банально и предсказуемо.

         — Теперь, повернувшись назад, удивляешься той своей наивности. Это ж надо было начать с такой дозировки! — с горящими глазами начала экскурсию Оранжелия. — Первые пациенты просто лопались, взрывались как перекаченные воздушные шары. Они не выдерживали такого количества необузданной энергии. Эту мощь сперва нужно было запрячь как лошадь и не спеша объездить.

      В первые минуты экскурсии у меня сложилось впечатление, что Оранжелия меня с кем-то спутала, потому что я не врубался о чём она вообще рассказывает — как будто я смотрю фильм со второй серии, пропустив начало.

        Здание и вправду впечатляло, только одной его продуманностью можно было гордиться. Даже зайдя далеко вглубь планировки, помещение оставалось залитым солнечным светом, потому что в потолке каждой комнаты располагалось окно. Чтобы его не разбил крупный град или камнепад, окно было не плоским, а в форме выпирающей на улицу пирамиды из четырёх граней, с виду напоминающей кристалл, направленный в небо. Вместо привычного стекла в рамах — акрил.

      Межкомнатные перегородки представляли собой естественные каменные опоры, прореженные колоннами, где-то арками, где-то прямоугольными, квадратными и даже овальными проёмами. Короче, чувствуешь себя внутри гигантского сыра, где суетится персонал в спецодежде пастельных тонов и вторая категория людей, явно не входящая в число "от мира сего".

         В общем, картина постепенно прорисовывается: какой-то институт (как никакой другой из экологически чистых материалов), в котором живут и работают учёные и добровольцы-испытуемые.

Чем же научены те и что испытывают эти?

      — Меня всегда завораживала стихия, — продолжила Оранжелия. — Я зачарованно наблюдала за горизонтальными дождями с порывами ветра 50 м/сек., за молниями, ураганами, штормами, снежными лавинами. Я мысленно помещала в эпицентр природного безумства крохотную фигурку человека и удивлялась несопоставимости их размеров. Однако с другой стороны, я наблюдала за тем, на что способен человек, доведённый до отчаяния. Если он загнан в угол, но ещё не сломлен, то его сила духа способна выделять такое кол-во энергии, которое как раз сопоставимо с энергией бушующих стихий. В такие моменты я отчётливо понимала, насколько разъярённому духу тесно в его крохотном аватаре. Так мне пришла в голову мысль создать гибрид стихии с человеком — скрестить их как скрещивают фрукты. Ведь, если духу становится тесно в аватаре, значит в такие моменты давление можно стравить, выпустив избыток наружу, но не в виде пшика через крики, потовыделение и размахивания конечностями, а с куда большим КПД. Как насчёт ни просто ткнуть пальцем в сторону обидчика, а запульнуть молнией, закрутить в волну вон тот атомный крейсер или прочертить маршрут лавине?